v. 2019-07-17

Шен Янь

В духе чаня

Мастер Шен Янь

 hand.gif (1869 bytes) В духе чаня

Введение в чань-буддизм

Предисловие

Окошко в мир китайского дзена (чаня), эта брошюра – краткое изложение чань-буддийской мысли, сконденсированное из опубликованных и неопубликованных материалов Мастера Шен Яня. Она печатается в надежде предоставить начинающим и вообще интересующимся новый и свежий взгляд на себя, ум, природу наших отношений и взаимодействий с миром. Ученики других духовных школ и буддийских традиций найдут здесь полезное руководство для понимания основных идей и методов чаня.

"В духе чаня" – это краткий обзор источников и развития чань-буддизма, а также введение в основные принципы и взгляды теории и практики чань-буддизма. Два особых метода чаньской медитации, происходящие из традиций Цаодун и Линьцзи, раскрыты ясно и вдохновляюще, как и полезный метод повседневного расслабления тела и ума.

Мастер Шен Янь, автор этой книги – живая драгоценность современного буддийского мира. Наряду с его обширным знанием буддийских писаний и личным опытом мудрости Будды, его постоянство в исполнении предписаний, развитии буддийского образования, его обетах и самоотдаче тому, что он назвал бы "выстраивание этого мира в чистую землю" – определяет его уникальный характер и значение. Он – один из последнего поколения учителей, прибывших с Востока для преподавания буддизма на Западе.

Действительно, его ясные слова достигли многих людей по всему миру и помогли им. На благо всех тех, кто, в наши сложные времена, желает начать путешествие к просветлению, пусть эта брошюра подарит свет и направление людям всего мира.

Почтенный Го Гу Бхикшу, Нью-Йорк

 

В духе чаня

Объяснение и пробуждение

Возможно, некоторые из вас слышали изречения: "Чань не основан на словах и языке" и "Чань – это передача вне условных учений". Но если чань не полагается на слова, то зачем кому-то читать чаньскую книжку? Нет ли здесь противоречия? Хотя чань не основан на словах, изо всех многочисленных буддийских школ Китая именно чань оставил после себя больше всего писаний. Однако главная цель этих писаний – показать вам, или научить вас, что "Чань не основан на словах и языке", и что "Чань – это передача вне условных учений". Так что у вас есть причина читать такую книжку.

Слово "чань" может обозначать просветление, а просветление можно понять как осуществление "первичного смысла", или "предельной истины". В чань есть и то, что называется "вторичным смыслом", или "условной истиной". Условную истину можно выразить в словах и понятиях, но первичная, или предельная, истина чань не может быть выражена в словах. В чаньской традиции иногда сравнивают предельную истину с луной, а условную – с пальцем, указывающим на луну. Никто не перепутал бы луну и палец. Слова, язык, идеи и понятия – как палец, и могут выразить лишь условную истину. Эти слова и понятия только указывают на предельную истину. Её можно назвать – ум, изначальная природа, или природа Будды. Это что-то такое, что каждый должен пережить сам. Это никогда не может быть полностью описано.

Каков же источник чаня? Согласно чаньскому преданию, монах Бодхидхарма принес чань из Индии в Китай около 500 года н.э., спустя более чем тысячу лет после смерти Будды Шакьямуни. Но индийская история содержит мало записей об этом промежутке времени, так что мы знаем относительно мало об источниках чаньской практики.

Мы знаем истории и легенды, описывающие происхождение чаня. Самый знаменитый – рассказ о передаче Дхармы Махакашьяпе, одному из старших учеников Будды, который стал Первым Патриархом в чаньской линии. История такова: однажды, во время проповеди на Вершине Грифов, Будда Шакьямуни держал в руке цветок перед собравшимися и молчал. Казалось, никто не знал, что значит этот жест, но Махакашьяпа улыбнулся. Будда сказал: "Сокровище Глаза Истинной Дхармы, Чудесный Ум Нирваны; только Махакашьяпа понимает". Это событие отмечает начало чаньской традиции и передачи от учителя к ученику, которая продолжается до наших дней. Этот рассказ не появляется в буддийской истории до одиннадцатого века (династия Сун). Но буквальная истинность этого рассказа не так важна, как сообщение, которое он содержит, о природе чаня.

У Будды Шакьямуни было ещё два ученика, один очень способный, а другой совершенно тупой. У первого ученика, Ананды, был мощный ум и поразительная память. Однако он так и не достиг просветления при жизни Будды Шакьямуни. Ананда думал, что Будда вознаградит за его ум, передав просветление. Этого так и не произошло. После погружения Будды в нирвану, Ананда надеялся, что ему поможет Махакашьяпа.

После ухода Будды Махакашьяпа пытался собрать 500 просветленных учеников, чтобы собрать и записать учения Шакьямуни. Он смог найти только 499. Некоторые предлагали ему пригласить Ананду, но Махакашьяпа сказал, что Ананда не просветлён и поэтому не подходит для этого собрания. Он сказал, что лучше пусть вообще не будет собрания, чем позволить присутствие Ананды.

Но Ананда настаивал. Три раза Махакашьяпа прогонял его. Ананда сказал:
 – Будда вошёл в нирвану. Теперь только ты можешь помочь мне достичь просветления.
Махакашьяпа ответил:
 – Я очень занят. Я не могу помочь. Только ты можешь помочь себе.
Наконец Ананда осознал, что ему нужно положиться на свои собственные усилия, если он хочет достичь просветления. Он ушел в безлюдное и укромное место. Как только он собрался сесть, он достиг просветления! Почему? В тот миг он ни на кого не полагался, и отбросил все свои привязанности.

Другая история описывает тупого ученика, по имени Суддхипантхака, или Малый Путь. Все, кроме Малого Пути, могли запоминать учения Будды. А он, если пытался запомнить первое слово предложения, то забывал второе, и наоборот. Будда дал ему работу подметания земли, поскольку ни на что другое он казался не годен.

Малый Путь мёл землю очень долго. Наконец, он спросил: "Земля чиста, но чиста ли почва моего ума?" В этот миг всё выпало из его ума. Он пошёл повидать Будду, который был очень рад его достижению и подтвердил, что Малый Путь стал просветлённым.

Эти истории описаны в ранних текстах как действительные случаи, но их значение – гораздо шире. Первая история показывает, что, в практике, знания и ум не обязательно гарантируют просветление; а вторая история показывает, что даже тугодум может достичь просветления. Хотя Будда Шакьямуни, Махакашьяпа и Шарипутра были людьми великой учёности, чань имеет меньше дела с великой ученостью, чем с проблемой ума, наполненного привязанностями. Просветление может быть достигнуто только тогда, когда ум избавлен от привязанностей.

Говорят, что прошло 28 поколений передачи со времён Махакашьяпы до Бодхидхармы, который считается Первым Патриархом китайского чаня. Его учение передавалось по одинарной линии в течение пяти поколений, до Шестого Патриарха Хуэйнэна (638-713), чьи многочисленные ученики основали много ветвей, некоторые из которых дожили до наших дней. Я – 62-й держатель традиции от Хуэйнэна и представляю 57 поколение в традиции Линьцзи (810?-866). По линии Цаодун я наследник в 50-м поколении после одного из основателей, наставника Дуншаня (807-869).

Чань – это не в точности тот буддизм, который принёс из Индии Бодхидхарма, но Бодхидхарма принёс в Китай определенные прозрения, с которыми связана чаньская традиция. Он учил, что всё исходит из ума, что природа ума – это природа Будды, что природа Будды врождённа в каждом чувствующем существе, и основной метод осуществления этой природы – созерцание ума. Эти идеи были спорными, когда они впервые появились в Китае, поскольку казались противоречащими более сложным философиям и практикам других буддийских школ, но на самом деле это просто основной буддизм, очищенный до своей сущности.

Есть знаменитая история о просветлении ученика Бодхидхармы Хуэйкэ, которая показывает обнажённую природу чань Бодхидхармы. Хуэйкэ пришёл к Бодхидхарме и сказал:
 – Мастер, не могли бы Вы успокоить мой ум для меня?
Бодхидхарма сказал:
 – Давай сюда свой ум, и я тебе его успокою.
Хуэйкэ поискал внутри и затем сказал Бодхидхарме, что не может найти свой ум. Тогда Бодхидхарма сказал:
 – Вот, я уже успокоил тебе твой ум.
Таков рассказ о просветлении Хуэйкэ. Тем из вас, кто бывал на затворничестве и страдал от немалых болей в ногах при сидячей медитации, явно не нужно было делать этого. К сожалению, вы не встретились с Бодхидхармой.
 

Два входа и четыре практики

Есть важный труд, приписываемый Бодхидхарме, под названием "Два Входа и Четыре Практики", в котором он подробнее разъясняет, что должны делать чувствующие существа для осуществления своей истинной природы. "Два входа" – это вход через принцип и вход через практику. Вход через принцип означает непосредственно видеть первичный принцип, или изначальную природу, без полагания на слова, описания, понятия, опыт, или какой-либо процесс мышления. Вход через практику относится к постепенному упражнению ума.

Бодхидхарма описывает вход через принцип следующим образом:
"Оставляя позади ложное, возвращайся к истинному;
не делай различений между собой и другими.
В созерцании ум должен быть устойчив и неподвижен, как стена".
Это может звучать как прямой, лёгкий путь к просветлению, но на деле это самое сложное. Если мы думаем о собственном просветлении Бодхидхармы как о входе через принцип, то нам пришлось бы сказать, что оно пришло к нему только после целой жизни практики, вершиной которой были девять лет медитации лицом к стене, в пещере на горе Сун. В действительности, метод, используемый для достижения входа через принцип, это в точности это предложение: "Ум должен быть устойчив и неподвижен, как стена". Это не значит, что ум пуст; напротив; он бдителен и ясен, озаряя всё осознанностью и отвечая состраданием. Таков идеал, и об этом состоянии ума говорится как о входе через принцип.

Второй вход для достижения осуществления – через практику. Бодхидхарма обсуждает четыре особых метода:

Каждая следующая практика является более продвинутой, и поэтому им надо следовать по порядку.

Первая практика Бодхидхармы

Принятие кармического воздаяния включает распознание воздействия кармы, причин и следствий. "Карма" – это санскритский термин, буквально переводимый как "действие". Когда мы совершаем действие, остаётся кармическая сила, ведущая к будущим последствиям, будь то в нынешнем существовании или в следующем. Кармическое воздействие конкретного поступка не является постоянно фиксированным, поскольку непрестанное совершение новых действий соответственно меняет кармическую силу, но в любом случае есть отношение причины и следствия, и последствия будут подобны причине по своей природе. Поэтому, когда мы сталкиваемся с несчастьями, нам следует понимать, что мы получаем кармическое воздаяние от бесчисленных предыдущих действий в бесчисленных прошлых жизнях. Когда мы выплачиваем часть своего долга, то нам следует радоваться, что мы способны сделать это. Если у нас такой взгляд, то при встрече с неудачей мы будем спокойны и невозмутимы. Мы не будем страдать от беспокоящих эмоций, разочарования или подавленности. Это важная практика.

Карму, или причину и следствие, следует понимать и применять совместно с буддийским понятием о причинах и условиях. Причины и условия описывают тот факт, что явления происходят вследствие многих условий, сходящихся вместе. Мы не можем и не должны убегать от того, за что отвечаем, и от воздаяния, причиняемого нашей кармой. Но нам следует стараться улучшать наши условия и карму. Если явления можно улучшить, то мы должны стараться сделать это. Если такой возможности нет, то нам следует принять их беспристрастно, как кармическое воздаяние.

Может быть легко спутать принцип причин и условий с принципом причины и следствия. На самом деле, эти два принципа тесно связаны друг с другом, и трудно говорить об одном, не упоминая другой. С точки зрения причины и следствия мы можем сказать, что более раннее событие – это причина, а более позднее – это следствие. Одно событие ведёт к следующему. Однако причина не может привести к следствию сама по себе. Что-то еще должно случиться, сойтись с причиной, чтобы вызвать следствие. Это сочетание событий и факторов и называется "причины и условия". Мужчина и женщина вместе не вызывают автоматически появление ребёнка. Другие факторы должны собраться, чтобы причина (родители) привела к следствию (ребёнок). Родители, дети и остальные участвующие факторы и считаются причинами и условиями.

Более того, условие (одна дхарма), пересёкшееся с причиной (другая дхарма), само должно быть вызвано чем-то ещё, и так далее, и так далее, бесконечно во всех направлениях в пространстве и времени. Все явления возникают вследствие причин и условий. Любое возникающее явление – само следствие предыдущей причины и возникает благодаря схождению причин и условий. Это приводит нас к понятию обусловленного возникновения, также известного как зависимое происхождение, что значит, что все явления, или дхармы, где бы и когда бы они ни происходили, связаны между собой.

Поскольку все дхармы – cледствия причин и условий, их возникновение обусловленно. И обусловленно не только возникновение и проявление, но так же распад и исчезновение. Рождающийся человек – это явление, и умирающий человек – явление; образующийся пузырёк – это явление, и лопающийся пузырёк – явление; мысль появляющаяся – это явление, и исчезающая – это явление. Все дхармы появляются и исчезают вследствие причин и условий.

Позвольте мне указать различие между дхармой и Дхармой. Дхарма с маленькой буквы – это любое явление. Дхарма с большой буквы означает Буддадхарму, или учения Будды – методы практики, принципы и понятия, лежащие в основе практики. Но помните, даже учения Будды и методы практики – это тоже явления, или дхармы.

Вторая практика Бодхидхармы

Вторая практика из четырёх, рекомендованных Бодхидхармой – это "приспособление к условиям". Это тоже требует понимания причин и условий. Приспособление к условиям означает, что нам следует делать лучшее, на что мы способны, в ограниченных условиях окружающего мира. Если обстоятельства удачны для того, чтобы с нами происходило что-то хорошее, нам не следует слишком возбуждаться. Удача, как и неудача – это следствие кармического воздаяния. Почему мы должны чувствовать возбуждение, когда всего лишь наслаждаемся плодами собственной работы? Это как снятие денег со своего счёта в банке. Таким же образом, не следует слишком гордиться, поскольку удача, как и неудача – это следствие соединения многих причин и условий. Как мы можем набирать гордость своими свершениями, когда они настолько зависят от доброй воли других, от самопожертвования наших родителей, от исторических условий? Практика приспособления к условиям означает, что вы принимаете вашу карму, или причину и следствие, без чрезмерной радостности, или самодовольства, или разочарования.

Принятие кармического воздаяния и приспособление к условиям – очень полезные в повседневной жизни практики. Они позволяют нам улучшать наши условия и карму, и поддерживать положительное отношение к жизни. Они помогают нам наслаждаться беспристрастностью перед лицом меняющихся обстоятельств, улучшать своё поведение и сохранять наши отношения в гармонии. Эти учения Бодхидхармы нетрудно понять, и любой обычный человек может их использовать. Если мы можем применять их в повседневных условиях, то будем исполнять свои обязанности и использовать свои возможности наилучшим образом. Таким образом, жизнь будет более осмысленной.

Третья практика Бодхидхармы

Третья из четырёх практик Бодхидхармы – это практика бескорыстия, или "не ищущая [выгоды]". В Китае есть поговорка: "Родители растят детей, чтобы те помогали им в старости, и люди накапливают пищу на случай голода". Сегодня люди Запада, возможно, растят детей не только для того, чтоб те поддерживали их в старости, но люди, возможно, всё ещё накапливают еду, или богатство, на случай трудностей. Такое отношение не является "не ищущим". Практикуя бескорыстие, мы постоянно, старательно занимаемся какой-либо полезной деятельностью, но без мысли, что эта деятельность – для нашей личной выгоды сейчас или в будущем. Мы не ищем пользы для себя. Это нелегко, и это более высокий уровень практики, чем вторая практика. На самом деле, чтобы полностью избежать деятельности, центрированной на "я", мы должны сделать трудный шаг осознания того, что "я" не существует.

То, что мы обычно считаем собой – иллюзия. Само по себе это ничто, кроме имени, которое мы даем своему постоянному взаимодействию с окружающим. Мы постоянно видим, слышим, чувствуем запахи и вкусы, осязаем и думаем; и именно этот каскад ощущений, восприятий и суждений, мысль за мыслью, мы отождествляем как "я".

Сказать, что "я" – это иллюзия, не значит сказать, что "я" – это галлюцинация. "Я" – это не мираж. Мы говорим, что "я" иллюзорно, поскольку оно не является устойчивой сущностью, а это скорее последовательность событий, которые навсегда изменяются в ответ на постоянно меняющееся окружение. "Я" – это не вещь, остающаяся той же самой, и поэтому мы называем "я" иллюзией. По той же причине, все явления рассматриваются как иллюзии; то есть, все явления бессамостны (лишены "я"). Все вещи изменяются миг за мигом, развиваясь и превращаясь во что-то ещё. Поэтому "я" – это ложное существование, неустанно взаимодействующее с ложным окружением.

Не ищущая [личной пользы] практика – это продвинутая практика, поскольку это практика без "я" (или практика не-я, бессамостности – англ. no-self). Хотя для людей нормально начинать учёбу и практику буддизма ради своей собственной пользы, постепенно, в ходе практики, их само-центрированность отпадает. Они оказываются заняты потому, что другим нужна их помощь, и они предоставляют необходимое. Такой человек больше даже не думает о достижении просветления.

Когда вы прекратили заботиться о собственном достижении, то вы просветлены. Иначе всегда будут тонкие блуждающие мысли и привязанность к желанию сделать что-то для себя. Если вы хотите освободиться от всех мирских тревог и страданий, и если вы жаждете освобождения, то вы всё ещё привязаны к своему я. Только когда у вас нет забот о собственном просветлении, вы можете действительно быть просветлёнными. Не ищущая практика – это практика этого состояния просветленности.

Четвёртая практика Бодхидхармы

Четвёртая из практик Бодхидхармы, "единство с Дхармой", опирается на то основное представление буддизма, что все явления непостоянны и лишены внутреннего я. В практике единства с Дхармой мы стараемся лично пережить это непостоянство и бессамостность путём непосредственного созерцания пустотности. Это высшая практика чаня, и она ведёт к высшему достижению. Это та практика, что позволяет нам достичь точки "входа через принцип", о котором мы говорили раньше.
 

Начальная практика

Но с чего практикующий начинает? Разные буддийские школы применяют множество методов практики, которые могут использоваться начинающими – такие как чтение писаний, принятие обетов, простирания, памятование о Будде, счёт дыхания. Все эти методы помогают нам перейти от рассеянного ума, который спутан, эмоционален и неустойчив, к умственному состоянию спокойствия и гармонии с окружающим. Самая первая вещь, которую нам следует сделать – расслабить тело и ум. Если мы можем расслабиться, то будем здоровее и устойчивее, и будем относиться к другим более гармонично.

В Чаньский Центр ходит один очень нервный буддист-домохозяин. Его нервозность вызывает чувство нервозности у других людей. Когда он говорит с вами, его тело напряжено, как если бы он собирался напасть на вас или защищаться. Люди реагируют на такое поведение; оно их беспокоит. Когда я предложил ему расслабить тело, он ответил напряжённым, с усилием, голосом: "Я уже расслаблен!" Он постоянно полон страха и чувства небезопасности, и из-за проблем, вызываемых этими чувствами, он пришёл в Чаньский Центр за помощью. Он хотел научиться медитации, так что я учил его постепенно расслаблять тело, а затем и ум. Если мы не можем расслабляться, то нет способа заниматься медитацией; а если мы не можем медитировать, то практика отсутствия поисков совершенно невозможна. Этот человек был нетерпелив и думал, что если бы он достиг просветления, то все его проблемы мгновенно исчезли бы. Он сказал мне:
 – Мастер, я ничего не хочу; я только хочу метод стать просветлённым быстро. Дайте мне метод как можно скорее.
Я ответил:
 – Такой метод ещё не изобрели. Если бы я мог изобрести гарантированный, быстродействующий метод просветления, то я бы, наверное, мог продать его за кучу денег.

Теперь я изобрёл следующий метод, и предлагаю его бесплатно всем, кто хочет научиться. Метод таков: вы расслабляете своё тело и ум. Это легко и просто. Не спрашивайте, может ли это привести вас к просветлению. Сначала вам следует быть способными расслабиться, а потом мы сможем поговорить о просветлении. Закройте глаза, откиньтесь на спинку кресла и расслабьте мышцы. Полностью расслабьте глаза. Очень важно, чтоб веки были расслаблены и не двигались. Не должно быть никакого напряжения вокруг глазных яблок. Не прикладывайте усилий или напряжения ни к чему. Расслабьте мышцы лица, плечи и руки. Расслабьте живот и положите руки на ноги. Если вы чувствуете вес своего тела, то он должен быть на сиденьи. Не думайте ни о чём. Если мысли приходят, узнавайте их и обращайте внимание на вдох и выдох, как ваше дыхание проходит через ноздри. Не обращайте внимания на то, что делают другие люди. Сосредоточьтесь на вашей практике, забудьте о своём теле и расслабляйтесь. Не развлекайтесь сомнениями о том, полезно ли то, что вы делаете.

Принцип этого метода в том, чтобы расслабиться – быть естественным и ясным. Делайте короткие присесты, но практикуйте часто; каждый присест не должен быть дольше трёх-десяти минут. Если вы делаете это дольше, то можете почувствовать себя беспокойно или уснуть. Вы можете использовать этот метод несколько раз в день; это освежит ваши тело и ум, и устранит немного спутанности из вашей повседневной жизни. Постепенно вы обретёте устойчивость тела и ума, которая, в конце концов, позволит войти во врата чаня.
 

Чаньские врата

Чань часто называют "вратами без врат". "Врата" – это и метод практики, и путь к освобождению; однако, эти врата "безвратны", поскольку чань не полагается ни на какой конкретный метод, чтобы помочь практикующему достичь освобождения. Метод без метода – это высший метод. Когда практикующий может отбросить само-центрированный ум, врата в чань естественно открываются.

Основное препятствие для достижения мудрости – это привязанность к своему "я". Когда вы встречаетесь с людьми, вещами и ситуациями, понятие "я" немедленно возникает внутри вас. Когда вы привязаны к этому "я", вы распределяете и судите всё соответственно: "Это моё; это нет. Это хорошо для меня; это нет. Это мне нравится; это я ненавижу". Привязанность к идее "я" делает истинную ясность невозможной.

Но как мы можем определить непривязанность? Согласно чаню, непривязанность означает, что, когда вы встречаетесь с обстоятельствами и общаетесь с другими людьми, нет никакого "я" по отношению ко всему, что может появиться перед вами. Вещи таковы, как есть – живые и ясные. Вы можете отвечать подходящим образом и давать всё, что необходимо. Ясная осознанность вещей, как они есть, в этом состоянии бессамостности – вот то, что в чане называется мудростью. Даяние другим всего, что бы им ни понадобилось, без мысли о собственном "я" – это то, что в чане называется состраданием. Мудрость и сострадание описывают осознанность и функцию просветлённого ума. В чане эти две стороны не могут быть разделены, и обе зависят от откладывания привязанности к "я".

По мере развития чаньской школы, были выработаны две формы практики, которые примерно соответствуют двум входам Бодхидхармы: одна через принцип, а другая через практику. Метод безмолвного озарения обычен для традиции Цаодун, тогда как традиция Линьцзи советует метод гунъань и хуатоу. Оба подхода могут привести к просветлению, осуществлению "не-я".
 

Безмолвное Озарение

Термин "Безмолвное Озарение", или "Мочжао", связан с наставником времён Сунской династии Хунчжи Чженцзюэ(1091-1157), хотя саму практику можно проследить по крайней мере до Бодхидхармы и его понятия о входе через принцип. Пять поколений спустя, великий мастер Юнцзя (665-713) писал о "ясности и покое" в своей Песне Просветления. Покой относится к практике умолкания ума, а ясность относится к созерцанию, озаряющему ум светом осознанности.

Сам Хунчжи описывал "безмолвное сидение" так:

Ваше тело сидит безмолвно;
ваш ум спокоен, неподвижен.
Таково подлинное усилие практики.
Тело и ум – в полном отдохновении.
Рот настолько тих, что кругом растёт мох.
Травка прорастает из языка.

Делайте это без перерыва, очищая ум,
пока он не обретёт ясность осеннего пруда,
яркий, как луна, озаряющая вечернее небо.

В другом месте Хунчжи говорит:

В безмолвном сидении, какой бы мир ни появлялся,
ум совершенно ясен по отношению ко всем деталям,
но всё – там, где оно изначально, на своём месте.
Ум остаётся на одной мысли десять тысяч лет,
но не пребывает ни в одной форме, внутри или снаружи.

Чтобы понять чань Безмолвного Озарения, важно понимать, что, хотя нет никаких мыслей, ум остаётся очень ясным, очень осознанным. И безмолвие, и озарение должны быть. Согласно Хунчжи, когда в уме ничего не происходит, человек осознаёт, что ничего не происходит. Если он не осознаёт, то это просто чаньская болезнь, а не состояние чаня. Итак, в этом состоянии ум прозрачен. В некотором смысле, не совсем верно говорить, что там ничего нет, поскольку еcть прозрачный ум. Но это верно в том смысле, что ничто не может стать привязанностью или препятствием. В этом состоянии ум лишён форм и особенностей. Сила присутствует, но её действие – наполнить ум озарением, как солнце, сияющее повсюду. Таким образом, безмолвное озарение – это практика, в которой ничто не движется, но ум ярок и озаряющ.
 

Гунъань и хуатоу

Гунъань – это история, случившаяся с мастером и одним или несколькими учениками, которая затрагивает понимание или переживание просветлённого ума. Такой случай обычно, хотя и не всегда, содержит диалог. Когда этот случай запомнили и записали, он становится "общественным случаем" – таково буквальное значение слова гунъань. Часто случай имело смысл записать потому, что вследствие взаимодействия ученик пробуждался, переживал просветление.

Однажды монах спросил у Мастера Чжаочжоу:
 – Обладает ли собака природой Будды?
Мастер ответил:
 – У, – что значит "нет". Таков один из основных гунъаней, возможно, наиболее известный из записанных. Вот ещё один гунъань, тоже с участием Чжаочжоу. У него был ученик, который встретил старушку и спросил у неё:
 – Как мне добраться до горы Тай?
Она ответила:
 – Просто продолжай идти!
Когда монах отправился в путь, он услышал замечание старой женщины:
 – Он действительно ушёл!
Позже ученик упомянул об этом Чжаочжоу, который сказал:
 – Думаю, я пойду туда и посмотрю сам.
Когда он встретил старушку, Чжаочжоу задал ей тот же вопрос, и она дала тот же ответ:
 – Просто продолжай идти!
Когда Чжаочжоу пошёл прочь, он услышал, что она говорит то же, что и в прошлый раз:
 – Он действительно ушёл!
Вернувшись, Чжаочжоу сказал собранию:
 – Я увидел эту старушку насквозь!
Что Чжаочжоу выяснил об этой старушке? В чем смысл этого длинного и неочевидного гунъаня?

Примерно во времена Сунской династии (960-1276) чаньские наставники начали использовать записанные гунъани как тему для медитации их учеников. От практикующего требовалось исследовать смысл исторического гунъаня. Чтобы проникнуть в смысл гунъаня, ученик должен отбросить знания, опыт и рассуждения, поскольку этими путями ответ недостижим. Ученик должен найти ответ посредством цань гунъань, или "вопрошания гунъаня". Это требует выметания из ума всего, кроме гунъаня, в конце концов порождая "ощущение сомнения", которое является крепким чувством типа удивления и сильного желания узнать смысл гунъаня.

Тесно связано с гунъанем, но не тождественно ему хуатоу. Хуатоу – буквально, "голова речи" – это вопрос, который практикующий задаёт себе. "Что такое У?" и "Кто я?" – вот часто используемые хуатоу. В практике хуатоу человек посвящает всё свое внимание беспрестанному повторению вопроса. Методы гунъань и хуатоу похожи в том, что практикующий старается развить ощущение великого сомнения, чтобы в конце концов расколоть его и пробудиться к просветлению.

Чаньский наставник Дахуэй Цзунгао (1089-1163), один из величайших сторонников практики хуатоу, утверждал, что сидячая медитация необходима для успокоения блуждающего ума, прежде чем ученик сможет успешно использовать гунъань или хуатоу. Разрозненному уму не хватает сосредоточенности или силы, необходимой для порождения великого сомнения, так что в упражнении моих учеников я сначала даю метод для объединения рассыпанного ума. Когда ум ученика устойчив и сосредоточен, применение гунъаня или хуатоу может привести к возникновению великого сомнения. Это сомнение – не обычное сомнение в истинности утверждения. Это основополагающая неопределённость, бытийная дилемма, лежащая в основе всех наших переживаний – вопрос о том, кто мы и каков смысл жизни и смерти. Поскольку вопрос, присущий гунъаню или хуатоу, не может быть разрешён логикой, практикующий должен постоянно возвращаться к вопросу, питая "массу сомнения", пока она не станет как "горячий железный шар, застрявший в горле". Если практикующий может выдержать и сохранять энергию от рассеяния, то масса сомнения в конце концов исчезнет во взрыве, который может вымести все сомнения из ума, не оставляя ничего, кроме изначальной природы ума, или просветления.

Возможно также, и даже вероятно, что взрыву не хватит энергии для того, чтобы полностью вычистить ум привязанности. Даже такой великий мастер, как Дахуэй, недостаточно проник в свой первый взрывной опыт. Его учитель Юаньу (1063-1135) сказал ему:
 – Ты умер, но вернулся к жизни.
Его просветление было подтверждено при его втором переживании.

Так что очень важно иметь надёжного Шифу, или учителя, ведущего по всем ступеням практики. Для начала, попытка вызвать великое сомнение до того, как ум стал достаточно устойчивым, была бы в лучшем случае бесполезной, а в худшем – вызвала бы большую тревожность. И, наконец, любой опыт, полученный вследствие практики, должен быть подтверждён сведущим мастером. Только подлинный мастер узнает разницу между истинным и ложным просветлением.

Практика гунъаня или хуатоу – это агрессивный, взрывной подход к просветлению; практика безмолвного озарения – более спокойный путь. Но обе требуют одной и той же основы: устойчивого и единого ума. И у обеих одна и та же цель: осуществить природу ума – она же природа пустоты, природа Будды, мудрость, просветление.
 

Пер. с англ. Постоянного Озарения, 2004 г. (пред. версия — пер. А. Ушакова, 1998)

▲