Саймон Чайлд

Присутствие

Саймон Чайлд

Присутствие

О некоторых распространённых заблуждениях практикующих и о правильном отношении к мыслям при медитации. Из беседы Дхармы на четвёртое утро десятидневного затворения по мочжао (в мае 2014, DDRC). Перевод с английского языка Постоянного Озарения по «Being With»/Chan Magazine, Autumn 2014.

Распространённые заблуждения

Вчера мы побеседовали с каждым лично. Такие беседы предназначены, в том числе, для ответа на ваши вопросы. Может быть, нам стоит ответить и на те вопросы, которые вы не стали задавать — думая, что знаете ответ. Заблуждаясь… Мы [учителя, ведущие беседы] смотрим, какие есть распространённые заблуждения. Некоторые заблуждения так часты, что мы их даже не ищем, а можем предположить, что они у вас есть; и вчера вы нас не подвели.

Хочу упомянуть два общих заблуждения. Одно — у тех, кто, наверное, слишком много читает (или, может, прочёл слегка недостаточно). Они не поняли, что читали, но набрали идей и указателей — и думают, что знают; они следуют этому ощущению знания и всё дальше уходят в заблуждения.

Мы слышали такое: «Задача моей практики — избавиться от меня. Я ложная иллюзия, меня здесь нет». Или: «Вы ложная иллюзия, вас здесь нет». Или: «Мне не нужно заниматься этой проблемой, это всё воображаемое». Такой человек прочёл что-то о пустотности и думает, что он об этом всё знает — но только запутывается ещё больше.

Есть очень простое лекарство для тех, кто верит, что не существует. Говоришь: «О, вот здорово! Тогда, пожалуйста, перестань брать свою порцию еды; другим больше достанется». Некоторые храбрятся — типа, ладно; это будет потом. До следующего приёма пищи есть время — может, придумаю что-нибудь. Ещё один подход таков: можно взять палку и сказать: «Я вижу тут на стуле ложную иллюзию и хочу побить её. Ты же не против?»

Конечно, есть учение об отсутствии я, отсутствии ума, пустотности. Но его легко понять неправильно. Поэтому берегитесь, чтобы ваша умнота вас не поймала. Вы прочли что-то и решили, что поняли; но вы не поняли, а создаёте себе затруднения. Например, если вы думаете, что с ситуациями в вашей жизни не нужно разбираться, потому что это лишь ложные иллюзии, то вы создаёте себе жизнь более болезненную, чем необходимо. На потребности жизни надо отвечать.

Осознанность мысли

Ещё одно распространённое заблуждение — о том, как мы в ходе практики обращаемся с мыслями. С этим заблуждением люди говорят, что цель их практики — опустошить ум, избавиться от мыслей, быть с пустым умом. Некоторые доводят это до крайности. Вчера кто-то сказал мне, что его стратегия — держать наготове топор: каждый раз, как мысль появляется, отсекать её. На прошлом затворении кто-то выразил эту практику в очень ясном образе. Он следил за кроличьей норой, ожидая появления мысли, и в миг её появления он был готов — со своим пулемётом. [смех] Именно так. Но это не я его научил.

При таком отношении мысль — это будто что-то плохое, что встаёт у нас на дороге, чего там быть не должно. «Это помеха! Она беспокоит мой ум!» Понятно, откуда берётся эта ошибка: мы снова становимся жертвами своих умствований. Когда мы начинаем практиковать, нас учат методам успокоения ума. Мы узнаём на собственном опыте, как ум со множеством мыслей, спотыкающихся друг о друга, может действительно, благодаря тренировке, стать умом с намного меньшим числом мыслей. Естественно, мы обобщаем — думаем: «Явно, цель — быть без мыслей вообще! Так я и доберусь туда! Избавлюсь от оставшихся мыслей!»

Мы можем услышать разговоры о переживаниях, в которых мыслей и вправду не было, и это подтверждает наше «понимание»: «Чтобы стать лучшим практикующим, надо избавиться ото всех мыслей». Нет. Это чрезмерное обобщение. У нас действительно есть практики для успокоения ума. И в них, до некоторой степени, может входить отсечение мыслей — путём ограничения осознанности, через сосредоточение на чём-то. Мы сужаем осознанность и так отсекаем осознание мыслей. Действительно ли мы отсекаем мысли? Или только их осознанность? Видите, тут может быть первая ловушка: если мы сужаем ум, может показаться, что мыслей нет. Но, может быть, мы просто не замечаем их — поскольку не смотрим туда, где они есть. Мы упражнялись в намеренном сосредоточении на объекте практики, развили способности в этом — и так мы упражняемся не замечать, что ещё происходит.

Это очень полезно для начала практики — когда твой ум так необуздан, полон всевозможных мыслей и кинокартин… вы знаете, о чём я. Пока он до какой-то степени не успокоится, вы не можете, как следует, заняться практикой. Поэтому применяются различные методы успокоения ума. Но неправильно делать из этого так далеко идущие выводы. Хотя у кого-то могут случиться переживания отсутствия мыслей (и некоторые из вас это испытали), это не значит, что надо прийти именно туда.

Вот ещё одно объяснение: цель успокоения ума в том, чтобы вы могли очень ясно осознавать, ЧТО тут происходит. А это другая цель, верно? Это не отсечение, отрицание, пренебрежение или избегание. Это скорее так: «Ум сейчас поспокойнее; я могу действительно видеть, что происходит. Раньше я не замечал начала, середины и окончания мысли; их было слишком много — они накладывалось и вытесняли друг друга. А теперь, с более спокойным умом, я могу наблюдать процесс мышления. Можно действительно замечать, как мысль начинается, присутствует и заканчивается. Заметно, что мысли мимолётны». И так далее.

Исследуйте ум

Итак, вы можете исследовать природу мышления, природу ума, когда он поспокойнее. Этого не получится, если вы отсекли ум, натренировались его игнорировать. Ведь тогда у вас нет возможности наблюдать ум и видеть, как он работает. Итак, это два разных пути наращивать понимание практики, и первый путь — обобщение: «Моя задача — избавиться от мыслей как можно полнее и скорее», — это ошибочное понимание. Обратите внимание на другой путь: когда вы достаточно успокоили ум, сможете его исследовать.

Помните об этих двух сторонах практики, которым учил Будда. Часто нам нужно начать с шаматхи (успокоения ума) — из-за состояния, в котором ум оказался. Затем мы исследуем ум (випашьяна). В Безмолвном Озарении мы делаем и то, и другое. Но успокоение Безмолвного Озарения — это не отсекающее успокоение. Разница существенная. Как именно оно работает?

Стоит учитывать, что, сравнивая практики, можно сказать: два главных метода дзенской практики — хуатоу и Безмолвное Озарение (мочжао) — идут дальше, чем другие методы, которые могут помочь подготовить ум. Эти другие методы могут помочь выявить разные аспекты ума, тогда как мочжао и хуатоу могут провести нас по всему пути ко просветлению. У этих [более широких] методов нет встроенных ограничений осознанности, сжатия ума в этом смысле.

Поскольку эти методы идут дальше, у них возникают иные требования. В частности, как надо обращаться с мышлением. Это может оказаться для нас непростым вызовом, поскольку, возможно, до принятия такого метода вы упражнялись в отношении к мыслям как помехам, врагам вашей практики, беспокоящим, отвлекающим. А теперь вам говорят, что это не совсем так. Это может привести в замешательство, оказаться интуитивно не ясным. Иногда это даже кажется чуть ли не опасным: представьте, вы вложили массу усилий, долгие часы боли в ногах, чтобы развить некоторое спокойствие ума, а теперь оно кажется под угрозой из-за сдвига в методе. Вы чувствуете: «Это неправильно, я не верю в это, я не согласен», — и сопротивляетесь раскрыванию осознанности. Но если вы собираетесь двигаться дальше по пути ко просветлению, когда-нибудь вам понадобится способность открыть ум во всю ширь.

Если я захочу схематически изобразить Будду, то как по-вашему, у Будды было узкое поле внимания? Он не осмеливался раскрыть внимание широко, чтобы оно не побеспокоило его практику? Мой образ Будды не таков. Так что, можно сказать, что вы готовитесь, проводите испытания. Вы обнаруживаете, в чём трудности, и благодаря практике находите способы преодолевать их; и вправду оказывается, что можно раскрыть ум шире. Ух! Интересно… Можно сказать, что вы подпихиваете себя ко просветлению. Хотя в Безмолвном Озарении мы говорим о внезапном просветлении, не о постепенном. Но, определённо, мы говорим о постепенном взращивании (развитии); это разумно. Мы постепенно осваиваем ум, знакомясь с ним, знакомясь с его препятствиями и как с ними обращаться, и обнаруживая, что мы действительно это можем! Есть пути для продвижения. Оказывается, да, мы можем широко открыть внимание и преодолеть препятствие, держать ум открытым и справляться с этим. Нам не нужно отползать во кроличью нору. Это опасное место — кроличья нора — верно? [смех]

Раскрытие осознанности

Итак, мы знакомимся с объёмом своего ума, своей осознанности — и да, мы бросаем им вызов. Раскрытие осознанности — это вызов для нас, ибо ум будет легче убредать прочь, поскольку вы даёте ему больше предметов заинтересоваться и привязаться. Если вы сидите тут с очень узким и плотным сосредоточением, то не так отвлекаетесь. Люди ходят по комнате, снаружи проезжают машины, поют птицы — вы не обращаете на это никакого внимания, это не может вас побеспокоить. Вы это едва воспринимаете. Но затем, если вы раскрываете осознанность и воспринимаете это богатство повсюду вокруг вас, то это может почти ошеломить, и вы сразу привязываетесь к чему-то, начинаете обсуждение этого с самим собой. Так что, раскрытие осознанности коварно и бросает вызов, но оно критически важно. Говоря об этой практике, Безмолвном Озарении, мы можем проследить её истоки, рассматривая историю [развития дзена]. Но её основы можно найти и в сутрах. Во книге «След быка» Шифу, говоря о Безмолвном Озарении, использует «Алмазную сутру» для пояснения подхода ко практике. Там есть знаменитая строка, запустившая просветление Шестого патриарха Хуэйнена:

Ни в чём не пребывая, дай проявиться уму.

«Ни в чём не пребывая» указывает на тишину, на непривязанность. «Дай проявиться уму» указывает на озарение, на ум полностью пробуждённый и присутствующий. Там не говорится: «Ни в чём не пребывая, не давай проявиться уму». Не говорится: «Ни в чём не пребывая, будь очень осторожен, если ум проявляется». Просто дай проявиться уму. Освети ум, будь полностью пробуждён. Будь совершенно внимателен без пребывания в чём-либо.

Эта фраза — «не пребывая» — указывает на непривязанность; тут ещё одна область, в которой люди иногда испытывают трудности. Непривязанность, пожалуй, трудновато описать. Но если мы думаем о ней через понятие привязанностей, она становится слишком вовлечённой, слишком определённой, слишком погружённой в определённую мысль, и это увлекает вас прочь от центра. Вы потеряли свою широко открытую осознанность, озаботились чем-то. Другая крайность — избегание привязанности, и отсюда происходит фраза, которую небуддисты часто говорят о буддистах: «Буддийская отстранённость». Отстранённость (англ. detachment, «отделённость») — это не совсем то же, что непривязанность (англ. non-attachment). В отстранённости есть качество отрицания, избегание, двойственность.

Итак, речь не об избегании и не о привязанности. Нечто между ними. Мы можем называть это непривязанностью. Иначе говоря: вы не так уж озабочены, окажетесь ли вовлечены или не вовлечены; нет жёсткого предпочтения; просто принятие. «Ага, в уме вот это, или в уме этого нет. Я открыт обеим возможностям». Если вы привязаны, то хотите удержать это в уме. А если отстраняетесь, то стараетесь удержать это от проявления в уме. Но непривязанность означает: ладно, если это тут, то это тут; а если нет, то нет. Ничего особенного. Я не потрясён этим присутствием или отсутствием.

Итак, ни в чём не пребывая; без озабоченности, что тут; тем не менее, дай осознанности проявиться и обнаружить, что тут. Это непросто; это нахождение равновесия — а мы легко склоняемся туда или сюда. Конечно, наши личные истории приводят нас к некоторым проявлениям поведения избегающего и поведения привязывающего. Мы чувствуем безопасность в определённых объектах и обстоятельствах, и не хотим отпускать их. И мы чувствуем риск и опасность в иных ситуациях, и прикладываем усилия к их избеганию. Ум непребывающий, ум непривязанности позволяет себе испытывать всё, что присутствует. Это не значит, что он не отвечает на опасности; конечно, он реагирует. И не значит, что он не отвечает на потребности. Он может пойти есть ту еду, которую другой человек уже не ест. Это не привязанность; привязанность — это когда ты одержим едой. «Алмазная сутра» указывает на наш ум, действующий в осознанности. Она не говорит нам ограничивать ум, позволять появляться лишь некоторым видам психической активности. Она лишь говорит, присутствуй при уме.

Поезда мыслей

Ещё один способ рассмотреть проблему привязанности и непривязанности (так я это называю — и думаю, это годится для большинства людей), это объяснения Мастера Сюй Юня о хозяине и госте. Мы можем слегка изменить его метафору, зная, как мысль превращается в последовательность мыслей, «поезд мышления» [где один вагон тянет за собой следующий]. В уме возникает мысль, и в этом нет особой проблемы. Но мысли связаны со следующими мыслями. Они создают идеи, к ним присоединяется ещё одна мысль, и, может быть, они становятся проблемами, или решениями, или возможностями. Образы в уме нарисованы собирающимися мыслями. По-английски мы обычно называем это «поезд мыслей»; одна мысль тянет за собой другую. Иногда интересно заметить, когда ты обнаружил, что о чём-то думаешь — как ты к этому пришёл? Часто мы понятия не имеем, поскольку не обращаем внимания. Однажды я поймал себя и спросил: «Как вообще я оказался в мыслях вот об этом?» Я смог проследить свой путь туда; пожалуй, мыслей пятнадцать связывались одна за другой и оказались совершенно не там, где начались. Ну вот, это не проблема, что мысли так работают; они образуют поезда, и ладно. Мы можем просто позволить этим поездам мыслей проезжать через ум и показываться нам. Но мы к ним не привязываемся; не вовлекаемся. Проблема в нашей склонности залазить в поезд и ехать к месту назначения. Мы запрыгиваем, и поезд уносит нас к какой-нибудь фантазии о будущем, или во прошлое, к чему-то, что мы хотим исправить (хотя это уже случилось). Мы оказываемся опутаны этими поездами мыслей. Вот образ, который для меня работает (больше, чем хозяин и гость Сюй Юня): вы начальник вокзала, а поезда — ваши гости. Нет проблемы в том, что поезда на вокзале приходят и уходят. Но, если вы садитесь на поезд и уезжаете за триста миль, вот проблема; вы бросили свою работу. Итак, ради бога, пусть мысли в уме приходят и уходят, образуют поезда мыслей, собираются вместе. Но не прыгайте в них. Наблюдайте их, но не становитесь пассажиром.

Вот ещё пример, из сутр, как можно обращаться с мыслями в нашей практике. Это из «Сутры полного просветления», и также включено как коан в «Книгу безмятежности» (從容錄 Кунжун лу), случай 45. Я прочту первую часть:

В любое время, не создавай мыслей заблуждения
И не пытайся остановить или уничтожить заблуждённые состояния мысли.

Нам не трудно будет согласиться с первой строкой: «В любое время, не создавай мыслей заблуждения». Это простая мысль, верно? Вызов бросает следующая фраза: «И не пытайся остановить или уничтожить заблуждённые состояния мысли». Это понять труднее, если у вас есть идея, что ваша задача — очистить ум выбрасыванием нецелостных мыслей. Но сутра говорит нам: «Убери свой пулемёт, убери топор. Не уничтожай омрачённые состояния ума». Хммм… Это значит, что, если омрачённое состояние появляется, ты его не останавливаешь. Ха! Возможно, эта идея практики сильно отличается от того, что вы делали. Сидеть тут с омрачённым состоянием ума — это же облегчает практику, не так ли? Сидеть омрачённым легко, и довольно обычное дело, вообще-то. Может, мы искуснее во практике, чем думали…

Нет, смысл тут немного не в этом. Если у вас омрачённые состояния ума, и они удерживаются в осознанности, это не значит, что вы должны быть в омрачении. Но если в уме есть препятствие, исходящее из недопонимания некой ситуации — и это, возможно, провоцирует тревожность — не уничтожайте его. Используйте его как возможность исследовать, как вы создаёте своё заблуждение; изучите этот случай. Ум держится за эту болезненную идею, тревожность, страх или горе. Положительные ощущения, отрицательные ощущения — что бы ни возникало в уме, вот вам возможность исследования. Слово «исследовать» может быть трудновато понять, так что, давайте посмотрим, как это может работать. Исследовать, озарять, залить светом — мы не отрицаем [присутствия] этой мысли, потому что ясно осознаём её. Мы не рассматриваем её как отклонение, которого не должно тут быть, или от которого нужно избавиться. Мы просто говорим: «О да, вот что у меня на уме; я чувствую тревогу, печаль, недовольство, замешательство. Я чувствую счастье, радость, свободу». Всё, что угодно. Любое состояние ума — не уничтожайте… исследуйте его.

Безмолвное исследование

«Безмолвным Озарением» назвал [эту] практику Мастер Хунчжи. Фразы вроде «безмолвно исследуйте» взяты из его писаний. Как же мы «безмолвно исследуем», что это значит? Когда мы осознаём, что держимся за одно из этих состояний ума, то безмолвно исследуем, что значит — озаряем их; мы позволяем свету наполнить происходящее. Позволяем этому видеться, чувствоваться, вкушаться. Нет отвращения и избегания; мы полностью переживаем это. Вместо обычной привычки — пытаться прятаться от некоторых переживаний, и притягиваться к другим переживаниям — мы просто продолжаем сидеть во присутствии этого состояния. Ни избегания, ни отрицания. Вот оно; я это проживаю. В этот миг я чувствую так. Это так. Не убегая. Исследовать «не безмолвно» значило бы начать словесный, рассудочный анализ, обзор прошлых переживаний и личной истории (что тоже может быть полезно, иногда выявляя причины некоторых таких состояний). Но безмолвное исследование — это просто сидение с этим, не ныряя намеренно во прошлое, не классифицируя намеренно.

В самом деле, классификация и называние могут помешать; вот пример, как упражнение «овечий загон», которое я упоминал пару дней назад, по-своему ограниченно. Некоторые из вас нашли это упражнение полезным, и оно полезно; вот почему я рассказывал о нём. Но причина, по которой такой подход полезен — его ограниченность. Что он делает: берёт много мыслей на одну тему и помещает их вместе, чтобы вам легче было с ними управляться. Но при этом теряется некоторая тонкость. Если мысли были о вашем начальнике на работе, то там могли быть пересекающиеся темы, различные примеры и проблемы. Поскольку у них всех есть общее содержание — «проблемы с начальником» — метод овечьего загона сработал, помогая сосредоточить ум. Но теперь, при безмолвном исследовании, если вы просто помечаете их как «О начальнике», это как бы выключает исследование. У вас нет побуждения обращать на них какое-то внимание. «А, я знаю, что это». Вы разложили всё по категориям, наклеили ярлыки, сложили в шкафчик и забыли. «Безмолвно исследовать» значит не применять слова и метки, ибо они ограничивают. Это просто присутствовать («быть с этим») — и, может быть, замечать смесь чувств. Может быть, сложность возникающих воспоминаний — не просто одно происшествие, а несколько похожих, сливающиеся вместе. Но если вы быстро прыгаете на идею «Я знаю, что это», и называете это, то в некотором смысле отделяетесь от этого. Закрываетесь от него. Так что, безмолвное исследование — это просто присутствие. Возникает мысль, и вы просто присутствуете при ней. Чувство проходит по телу, и вы при нём. Звук прикасается к барабанной перепонке, и вы просто позволяете это. Если вы прыгаете к называнию видов птиц (как любитель наблюдать за птицами), в некотором смысле, вы потеряли контакт с этой птицей — она становится чем-то в вашем перечне «птицы, которых я слышал». Вы отдалились от самого переживания слышания.

Итак, безмолвно исследовать — это просто быть с этим (присутствовать) — и быть с этим, когда оно изменяется. При более аналитическом исследовании можно намеренно просматривать историю происходящего. Безмолвное исследование тоже может включать некоторую осознанность истории ситуации, поскольку это просто приходит на ум. Так работает ум: мысли включаются, создаются поезда мыслей, вам не нужно самим создавать их. Вы сидите, что-то возникло, ещё что-то возникло, и ещё что-то. Между этими мыслями может быть [явная] связь, а может и не быть. Вы не пытаетесь создавать связи; иногда связи очевидны. Вы просто продолжаете сидеть. Эта полная осознанность, открытость возникающему — и есть безмолвное исследование. Отсоединение от переживания значит, что исследования нет. Контролирование переживания, накладывание ярлыков, категоризация — не безмолвно.

Итак, вы ведёте себя ко простому «сидению с этим» — что бы здесь ни было. Вы начинаете это, сидя с телом. Каждое его ощущение переживаете. При этом вы не говорите: «Хммм, мне нужно больше того ощущения и меньше этого; интересно, почему вон то ушло». Вы просто сидите с тем, что бы тело ни приносило вам в этот миг. Это расширяется на всё, что приносит вам осознанность. Это прибыло, это с тобой, и ты его принимаешь. Звук птичьей песни здесь так ясно звучит. Солнечный свет входит через окна под разными углами. Свет, тень. Воспоминание. Печаль. Радость. Все эти вещи предстают в нашей осознанности, а мы остаёмся безмолвны, но при этом присутствуем в яркости, и это — исследование.

Конструкции ума

Если вы отсекаете мысли, то упускаете шанс узнать конструкции своего ума. Ведь то, что является вам — это отчасти непосредственное восприятие звука, но также это и конструкция ума, дающая звуку название. Именно конструкции ума соединяют вместе ощущения, создавая объекты, создавая истории. Нам не нужно намеренно это делать, это происходит само, по привычке. И, наблюдая ум, мы наблюдаем работу собственных привычек. Вы наблюдаете, как конструируете своё переживание мира — как это происходит; и остаётесь безмолвны, и продолжаете наблюдать. Это наблюдение — очень глубокое исследование. Это может быть довольно трудно — смотреть, как проявляешь свои привычки, может чувствоваться стыд, неудобство от некоторых своих способов мышления и поведения. Но вот они, играют свои роли перед вами. Вы остаётесь безмолвны. Кино «меня» может быть довольно неуютным, не правда ли? Но мы не выключаем его: просмотр — это исследование. Мы следим, чтобы проектор этого кино был на полной яркости, полной освещённости. Мы не хотим ничего упустить.

Это указывает на ценность процесса исследования. Мы узнаём, как смотрим на вещи, как реагируем — и, на самом деле, как конструируем свой мир. Поскольку в нашем поведении есть привычные образы действий, некоторые восприятия становятся чем-то чудесным, и мы к ним привязываемся. Некоторые другие восприятия становятся чем-то пугающим, и мы шарахаемся от них. Мы в очень большой степени создаём собственный мир, как говорит нам «Аватамсака сутра» в первом стихе вечернего песнопения:

Чтобы узнать всех будд прошлого, настоящего и будущего (то есть, чтобы переживать просветление), воспринимай, что все миры опыта созданы умом.

Ты создаёшь свой мир опыта, и, если ты практикуешь безмолвное озарение, то можешь наблюдать, как это происходит. Ум становится спокойнее, и ты действительно наблюдаешь процесс от начала до конца. Например, наблюдаешь непосредственное восприятие звука, но замечаешь, как называешь его; название приходит от человека, от животного или строения… Затем присоединяется отношение — отношение радости, или раздражения, или суждения. Обычно это происходит молниеносно, незаметно. Поскольку ты развил привычку наблюдать ум — созерцать и присутствовать при том, что ум предъявляет — оказывается, что ты замечаешь намного больше, чем просто телесные ощущения. Ты замечаешь активность ума. Как ты создаёшь собственное ощущение раздражения из простого восприятия определённого вида звука. Ага: не то, чтобы данный конкретный звук был сам по себе раздражающим, ведь двадцать других человек вокруг слышат тот же звук и не раздражены. Значит, это что-то говорит о тебе.

Безмолвное и не безмолвное

Тут может быть ещё одна небольшая причина для путаницы: при Безмолвном озарении, как я сказал, «безмолвие» значит, что вы ничего не добавляете; но вот вы обнаруживаете, что нечто добавили. Вы добавляете толкование, реакцию. Что же получается: вы должны отсекать такие вещи? Нет. Вы принимаете их как то, что нужно наблюдать. Чего вы не делаете — не реагируете отсеканием. Намеренное действие отсечения было бы не-безмолвием. Позволить уму показывать вам, как он ведёт себя и действует — безмолвие. Вмешательство — вот не-безмолвие. Надеюсь, это не слишком запутывает. Смысл в том, что вы остаётесь с тем, что ум предъявляет вам. Тут нет плана отклонять ум в определённую сторону, нет плана избегать отрицательных, нецелостных, омрачённых мыслей. И нет плана усиливать приятные, удовлетворённые, великодушные мысли. Вы наблюдаете, что приносит ум, наблюдаете, как он реагирует.

Вы исследуете природу своего ума довольно глубоким и нелёгким образом. Иногда это приводит вас в области затруднений, но тогда это очень полезно. Ведь, если вы исследуете область затруднений, то можете начать понимать, почему вы находите это трудным — и это может быть очень важно. Если вы по привычке шарахаетесь от трудностей, то ограничиваете себя. Некоторые вещи в жизни вы не делаете, вы избегаете их. Вы можете сформировать жизнь так, чтобы не сталкиваться с этими вещами. Но в безмолвном исследовании вы можете обнаружить: то, что вы всегда считали трудным или пугающим, оказывается не так. Когда-то вы сделали вывод из определённого события, и он застрял в уме — и вы не стали проверять его лицом к лицу (англ.: you haven’t challenged it). Теперь, сидя тут, вы обнаруживаете, что вам бросают вызов возникающие в уме обстоятельства (англ.: you find yourself challenged), и оказывается: «А, вот почему я чувствую затруднение (вызов моим способностям)». (Англ.: “Oh, that’s why I feel challenged.” — Прим. пер.: здесь в оригинале обыгрывается многозначность слова challenge — вызов, затруднение, проверка лицом к лицу). Это предстаёт перед вами, и оказывается: «А, это больше не затруднение (не вызов для меня). Моя жизнь изменилась, я вижу вещи по-другому». Вы можете отпустить эту затхлую, привычную реакцию — и найти свободу от страха данной ситуации, который раньше вёл вас к избеганию.

Такой вид практики ведёт вас глубоко в некоторые тёмные уголки ума, и это очень полезно. Это полезно в смысле вашего опыта повседневной жизни, поскольку это может освободить вас от некоторых ограничений, которые вы на себя навесили. И это полезно для вашей практики медитации, поскольку это освобождает вас от некоторых препятствий. Определённые препятствия для вашей практики имеют отношение ко страхам и тревогам — и к вашему способу выстраивать защиту от них, удерживая ум закрытым. Но, на самом деле, если вы растворите их — благодаря позиции лицом к лицу — то обнаружите, что практика потечёт свободнее. Ум делает ещё шаг ко безмятежности: один из сторожей уволился, ушёл на пенсию. Так в уме стало меньше шума; ум стал более открыт и свободен. Прояснение ума таким образом полезно и для личной жизни, и для практики — они продвигаются вместе.

Я говорю всё это, чтобы указать, почему мы говорим «позволь уму проявиться». Позволь себе проживать всё, что проявляется. Без редактуры, без фильтрации. Без суждения, годится ли эта мысль быть здесь или нет. Она уже здесь; вот, в уме. Наблюдай процесс, который эта мысль запускает. Наблюдай, как реагируешь. Узнавай себя — и узнавай, как ты себя ограничиваешь. Найди свой путь ко свободе.

Не имея препятствий

Поскольку это, в какой-то мере, преодоление препятствий шаг за шагом, мы можем назвать это «постепенным взращиванием» (или постепенным развитием, постепенной практикой; англ. gradual cultivation — прим. пер.). Надеюсь, вы видите, как это ведёт вас к уму, готовому для просветления; к уму, который готов стать совершенно открыт и не колебаться, не отступать и не бояться: поскольку он уже разобрался со всеми своими страхами, препятствий больше нет. Но сейчас препятствия здесь. Они ждут, чтобы вы исследовали их, просто позволяя им быть здесь в полноте осознанности. Позвольте им показаться и рассказать вам о себе, если у вас есть намерение, сила и сосредоточенность, чтобы оставаться здесь, с ними. Часто они совсем не то, что вы полагаете. Мы живём по предположениям, по привычкам мышления. Но когда мы встаём лицом к лицу с нашими препятствиями, то можем очень удивиться, что происходит. Часто это оказываются очень мелкие заботы, которые оказались усилены и окаменели. Затхлые, устаревшие, больше не относящиеся к нашей текущей ситуации. Так что, вообще-то, безопасно их исследовать, даже когда это кажется страшно.

Отдайтесь практике. Отдайтесь совершенной открытости ума. Отдайтесь положению лицом к лицу с тем, что практика предъявляет вам, и в этом противостоянии, примерно как Будда противостоял Маре, присутствуйте при том, что здесь. Будда не закрывал глаз и не делал вид, что Мары нет. Он просто сказал: «А, Мара, вот что ты принёс? Ладно, что дальше? Давай-давай». Примите такое отношение. Не фиксируйтесь на идее закрывания ума, некоего ограниченного безмолвия и тупости. Устремитесь к открыванию ума, позволяя всему возникающему переживаться полностью; и пусть то, что последует за этим, переживается полностью; и дальнейшее переживается полностью. Если они связываются друг с другом, вы увидите эти связи. Если не связываются, и это нормально. У вас тут нет программы, нет ожиданий. Вы просто наблюдаете ум, исследуете ум, и это очень глубокая практика. Посмотрите, куда она приведёт вас.